В Афганистане
В "черном тюльпане",
С водкой в стакане мы молча плывем над землей.
Скорбная птица
Через границу,
К русским зарницам несет ребятишек домой.
В "черном тюльпане"
Те, кто с заданий
Едут на Родину милую в землю залечь,
В отпуск бессрочный,
Рваные в клочья...
Им никогда, никогда не обнять теплых плеч.

Когда в оазисы Джелалабада,
Свалившись на крыло, "тюльпан" наш падал,
Мы проклинали все свою работу:
Опять "бача" подвел потерей роту.
В Шинданде, Кандагаре и Баграме
Опять на душу класть тяжелый камень,
Опять нести на Родину героев,
Которым в двадцать лет могилы роют,
Которым в двадцать лет могилы роют.

Но надо добраться,
Надо собраться.
Если сломаться, то можно нарваться и тут.
Горы стреляют.
"Стингер" взлетает,
Если нарваться, то парни второй раз умрут.

И мы идем совсем не так, как дома,
Где нет войны и все давно знакомо,
Где трупы видят раз в году пилоты,
Где с облаков не валят вертолеты.
И мы идем, от гнева стиснув зубы,
Сухие водкой смачивая губы.
Идут из Пакистана караваны,
И значит, есть работа для "тюльпана",
И значит, есть работа для "тюльпана".

В Афганистане
В "черном тюльпане",
С водкой в стакане мы молча плывем над землей.
Скорбная птица
Через границу,
К русским зарницам несет наших братьев домой.

Когда в оазисы Джелалабада,
Свалившись на крыло, "тюльпан" наш падал,
Мы проклинали все свою работу:
Опять пацан подвел потерей роту.
В Шинданде, Кандагаре и Баграме
Опять на душу класть тяжелый камень,
Опять нести на Родину героев,
Которым в двадцать лет могилы роют.